Долгожданный звонок

Сегодня у меня самый счастливый день за последние полгода! Сегодня позвонила Юлька. Я сразу понял, что это она, узнал ее голос. Все бросил и помчался — по грязи, на коляске…

Юля — уже большая девочка, ей 10 лет. Но она не ходит — не действуют ноги, ДЦП. У нее есть старшие брат и сестра, есть мама — очень милая и добрая. Есть бабушка, которая живет рядом и часто к ней приходит. И ещё у Юли есть «приходящий» папа...

Раньше у брата и сестры Юли был другой папа. Но 11 лет назад он погиб. Разбился на машине… Вскоре Юлина мама снова вышла замуж, — за молодого человека. Он был намного моложе ее, на 18 лет, — по возрасту почти как сын. Но что поделаешь — любовь!

Однако отношения с новым мужем почему-то не сложились. Он все чаще возвращался домой нетрезвым, пропадал, гулял на стороне. Старшие дети были уже большими и никак не связывали их.

А через год появилась на свет Юлька... Может быть, пьяные похождения отца сыграли свою роль, а может, возраст матери, — то одному лишь Богу известно. Но Юлька родилась такой вот, с больными ножками. Отец, конечно, обвинил во всем маму, но все же не ушел от нее, и от Юльки не отрекся. Да и куда бы он ушел, когда здесь — прекрасная трехкомнатная квартира с чудесной обстановкой, а у него — только комнатка в общежитии…

Юлька росла, мама с бабушкой ее любили и баловали, выполняли все ее капризы. Она ни в чем не нуждалась, малейшее ее желание всегда исполнялось. Дома у них всегда все было в достатке, — и мебель хорошая, и домашняя техника, и одежда… И все же, Юлька была одна. Ею никто не занимался. Старшие брат и сестра к Юльке давно не ходят, — они уже большие (на 14 и 16 лет старше!) и живут отдельно, у них свои семьи. Отцу — не до нее, он то в квартире живет, то к себе в общежитие уходит, на целые месяцы. Мама постоянно работает, трудится, как пчелка, — чтобы был достаток в доме (от отца-то ничего не дождешься). У нее хорошая работа, есть возможность обеспечить дом. Но времени на дочь не хватает. Да и не слушается ее Юлька, совершенно. Ещё бы! Ну все ей покупают и достают, даже домашний кинотеатр на всю стену купили! Экран — что ковер, встроенное видео, DVD и куча дисков. Мебель, одежда, еда, техника — все есть. Ни в чем отказа нет Юльке, все что рекламируют — есть у нее. Только друзей — нет…

Вот и выросла девчонка капризная и избалованная. Мама ей все позволяет, уроки делать не принуждает Устала? Больно? Ну, больной же ребенок, пусть отдохнет (а то — истерика). Учительница к Юльке ходит только раз в неделю, а то и реже. Но и то, что задают, Юлька не выполняет, — то устала, то голова болит, то в карты с бабушкой целый день играют, то телевизор смотрит (а смотрит она все сериалы и показы мод, по всем каналам огромного японского кинотеатра). Бабушка с телевизором и картами потворствует; без карт ей самой скучно, а телевизор — качество прекрасное и экран в полстены, смотри — не хочу! Бабушка любит Юльку, ведь она за ней с детства ухаживала. Но бабуля сама неграмотная, только два класса образования. Не могла она ничему научить девочку, кроме как игры в карты.

Юлька прекрасно говорит, и руки у нее работают замечательно. И не глупая она, смышленая. Но… в десять лет весь мир для нее — это телевизор и карточные игры. Все! Читает она с большим трудом по слогам, пишет — хуже первоклассника (хотя руки работают прекрасно), кругозор — как у маленького ребенка…

Такой она была, когда мы познакомились. С тех пор я стал приходить к ней в гости. Приводил с собой ребят, своих юных друзей. Мне думалось, что они быстро подружатся с Юлькой, ведь они — ровесники. А там, глядишь — и что-нибудь изменится в ее жизни. Тем более и сама Юлька всегда была рада нам и стала привязываться; скучала, когда мы долго не приходили.

Но все было далеко не так просто. Ребятам было неинтересно с Юлькой. С ней просто не о чем говорить, — она нигде не бывает (если бабуля и вывезет ее из дома, то только к своим подружкам-бабкам у соседнего подъезда), смотрит одни сериалы и совершенно не читает. Бывает, приходим — а она в карты играет. «Ой, ребята, садитесь все, сейчас 3 на 3 сообразим!» И сразу все сникают. Ну, кому из детей понравится сидеть в четырех стенах и играть в карты, когда за окнами — лето, за окнами — улица, которая манит к себе, и там столько интересного?! Единственное, что для ребят было привлекательным у Юльки — это вкусные угощения (тортики, шоколадные конфеты, нежные фрукты) и японский кинотеатр (ни у кого такого нет!). Но улица все равно зовет! У Юльки много видеоигр — «стрелялки», «гонялки», но играть с ней тоже неинтересно, она не умеет проигрывать, сразу начинает плакать. Ну, кому это понравится? Конечно, ребята ей поддавались, — чтобы поиграть подольше. Но это только в первое время. А потом новизна проходит, и улица снова побеждает.

Все чаще я слышал от своих маленьких друзей:

«С ней скучно…»

«Дура припаподочная, чуть что не по ней — визжит!»

«Дядя Саша, мы только тортик съедим, а конфеты с собой возьмем, на улицу, — можно? Мы пойдем, ладно?»

Все мои попытки подружить Юльку с ребятами разбивались. Я ее и на улицу вытаскивал, пытался включить в игру, у нас же столько игр всяких во дворе — «в слова», «в загадки», «поле чудес», «семь стихий». Тщетно! Везде нужно усилие ума, нужно думать, а Юлька только кричать привыкла, думать не хочет. Да и кругозора не хватает, и знаний. Ну, как будешь играть в «поле чудес», если совсем ничего не читаешь? Юлька всегда была последней, всегда проигрывала — и в слезы!..

И вот, этим летом у меня лопнуло терпение. Я пришел к Юльке в гости, когда у нее дома никого не было. Выключил телевизор, отнял пульт и убрал его наверх, чтобы не достать было. А потом выложил всё, что я о ней думаю! И о ее иждивенческом отношении к маме (домашний пират просто!), и почему с ней ребята не хотят дружить. И о ее ненормальном увлечении карточными играми и телевизором — всей этой «мутью», что она смотрит целыми днями (а ведь по телевизору и интересные передачи бывают, познавательные). И об ее отношении к учебе — девчонке уже 10 лет, а читает по слогам, книгу в руках отродясь не держала!

— Что тебя ждет, когда мама умрет? Кому ты нужна будешь, неумеха, дура неграмотная?! Кем сможешь стать в этой жизни?

— Поваром…

— Прекрасно! А кто за тебя будет читать, чего и сколько положить в блюдо, как рассчитать пропорции составляющих? Неграмотная ты дура и эгоистка!

— Я не эгоистка, не дура! — сквозь слёзы говорила Юлька. И разрыдалась. Но вскоре успокоилась, и я вновь продолжал…

Много чего я ей наговорил тогда. Не сдержался… Я много раз предлагал ей любую помощь, и с ребятами пытался подружить, и объяснял, к чему такая иждивенческая жизнь может привести. Без толку! Все это накопилось во мне, накипело, — и я уже не мог сдержаться, высказал все, что наболело.

Началась истерика. Игра на публику, какой не было — по привычке (на маму-то действует). Я испугался, что она может себе что-нибудь повредить, и поспешил подушку сзади в коляску положить. А она схватила мою руку и укусила до крови!

Ну уж, этого я не ожидал! Выволок ее из коляски и закинул на тахту, одним рывком… До сих пор казню себя за то, что тогда случилось. Все-таки, ребенок же совсем, ну нельзя было все так спускать! Но тогда я не смог, сорвался. Спустил ей штаны и как следует отлупил…

Сначала она кричала и плакала. Но потом, чувствую — что-то вдруг изменилось. Истерика прекратилась, Юлька притихла, как мышка…

Однако внутри у меня еще все кипело.

— Вот и лежи тут, одна, без телевизора, — хнычь, никто не услышит, не пожалеет тебя! Никчемная пустышка, неграмотная, бестолочь. Кому от тебя польза, кого ты любишь?.. Можешь жаловаться на меня маме, я тебя не считаю больше своим другом, ты мне неинтересна! Ты злая и капризная! Я к тебе больше не приду, никогда. Не зови меня больше!

И я ушел, захлопнув дверью…

Вот так все глупо получилось. Глупо и недостойно… Потом я, конечно, остыл и простил ее. Казнил себя за случившееся. Отлупить беззащитного ребенка — много ли ума надо? А ты попробуй словами и примером! Я пробовал. Но видно, мало или плохо старался, не смог достучаться… Что же теперь будет, дальше, как я буду смотреть в глаза ее маме? Ведь Юлька непременно ей все расскажет. Значит, будет продолжение. И я ждал…

Но как ни странно, ничего не было! Юлина мама как ни в чем ни бывало здоровалась и тепло говорила со мной. Дни бежали, как и раньше, лето сменилось осенью, солнечные дни — дождями. Только Юлька больше не звонила мне. Да и я ей тоже. Почему-то не мог ни позвонить, ни зайти к ней, хотя душа рвалась сделать это. Что-то мешало. Какая-то тяжесть лежала на сердце и все лето не давала свободно дышать и радоваться жизни. Что-то скребло на душе, подспудно. Думал, что все, потерял я Юльку и ее дружбу, навсегда…

И вот сегодня — звонок! «Дядя Саша, приходите, я вас очень-очень жду!» И гудки… Но я сразу узнал ее голос: Юлька! Все бросил и сразу помчался — по грязи, на коляске, — в соседний микрорайон. К ней.

Юлька снова была одна. Едва открыла мне дверь — и… повисла у меня на шее. Стала торопливо целовать — в щеки, губы, нос, глаза. Я даже испугался! И задохнулся просто…

Она не дала мне даже раздеться, поволокла сразу в свою комнату. Раскрыла тетрадки и дневник — а там одни «4» и «5»!

— Дядя Саша, видите, я не бестолочь, — правда? Я могу учиться! Я уже три книжки прочитала, сама! Я всегда теперь смотрю по телевизору «Уроки для начальной школы» — они очень интересные, живые! Я маме помогаю, пыль вытираю, картошку чищу, лук перебираю, за молоком слежу!

Господи, Юлька, Юлька! Как же я люблю тебя — вот такую. Обнял я ее и поцеловал в щечку. А она прижалась. Гладит меня и шепчет: «Я вас еще больше люблю, как солнышко люблю!» И всё гладит, гладит…

Долго-долго мы с ней говорили тогда, до самого вечера — как никогда! И как никогда я был счастлив, словно какой-то невидимый камень свалился с души, томивший все лето. Мы сидели на кухне и пили чай с пирогом. И все говорили, говорили, словно боясь расстаться и вновь потерять друг друга. Рассказывали, как жили все это время, друг без друга…

Юлька мне все рассказала. Рассказала, как ненавидела меня в тот момент, как хотела наврать маме, что я бил ее и таскал за волосы. Но когда мама пришла, она ей ничего не сказала, а соврала, что упала с коляски, потянувшись за куклой. Про меня Юля вообще молчала, и дулась весь июнь. А потом решила доказать мне, что она не бестолочь, как я ее в пылу обозвал, — и стала читать. Мне назло! Она старалась, читала очень много (как ей казалось), читала вслух и про себя. И постепенно у нее стало выходить все лучше и лучше, за лето она прочитала весь «Золотой ключик» и «Дикие лебеди»... Потом незаметно подошел сентябрь — и вместо прочерков у нее в тетрадках стали появляться четверки и пятерки. Все удивлялись, а Юлька молчала… В октябре она поругалась с бабушкой, заявив, что будет играть с ней в карты только по выходным, потому что у нее началась школа! Телевизор она стала смотреть меньше, и не одни только сериалы, но и познавательные передачи, и телевизионные уроки для школьников. Уроки по телевизору ей понравились, — почти как в кино, и весело, ведь при объяснении там используют мультипликацию, отрывки из фильмов, все наглядно и интересно, и не заумно. К ней уже четыре раза заходили девочки и научили ее играть в «морской бой», а затем принесли почитать новую книжку — «Я теперь совсем большая». И убираться по дому она тоже научилась, стала маме помогать. Ведь уборку можно превратить в игру: будто пыль — это серый противный враг, который хочет украсть солнышко! А солнышко Юлька любила, поэтому с пылью очень скоро научилась справляться легко и играючи. Она убиралась — и играла…

И все равно она скучала. Сначала не очень. Потом все сильнее. А потом — нестерпимо… Вот тогда-то Юлька и попросила бабушку принести кусочек теста. И испекла пирог. Сама. Впервые в жизни! Бабушке же сказала, что это — для друга (та подумала — девочкам). А затем она набрала номер, глотнула воздуха — и позвонила…

Пирог был вкусный, с яблоками и морковью. Правда, он немножко подгорел и был с комочками в тесте. Но мне он показался тогда самым вкусным на свете!

Я ем, а Юлька все смотрит на меня, смотрит. И вдруг говорит:

— Я теперь не умерла для вас, правда? Вы будете ко мне хоть иногда приходить? Я не буду кричать, никогда больше не буду кричать и плакать понапрасну. Вы верите?

Ну разве я мог не поверить? Я верил, я и раньше верил, что когда-нибудь это случится. Должно было случиться…

А потом Юля взяла меня за руку, смотрит прямо в глаза и спрашивает:

— А вас в детстве, когда вы были маленьким, били по попе?

Я чуть куском пирога не подавился! Но честный вопрос, на него нельзя не ответить, нельзя обмануть.

— Били, — говорю, — Юль. И рукой, и отцовским ремнем, когда не слушался. Бывало, что пороли, и в угол ставили.

— А меня никогда не били… вот так. Это очень стыдно… Дядя Саша, простите меня, что я была плохой. Простите, что вас сильно-сильно укусила и кричала. За все простите…

— И ты прости меня, Юль, что кричал на тебя, а в конце отлупил понапрасну, зря.

— Не зря, не зря! Я… я поняла, за что…

Как же здорово мы тогда поговорили, и я уезжал домой, как на крыльях! Но перед уходом мы еще сыграли немножко в слова и в загадки, — Юлька попросила научить. Она быстро учится, и мы договорились продолжить игру по телефону, когда я буду свободен. А Юлька поклялась, что не будет в словари подглядывать, мухлевать, будет играть честно.

— А если буду обманывать, вы меня можете опять отлупить! — и смеется, заливается на всю лестницу. А потом серьезно:

— Я не буду обманывать, честное слово. А то вы не будете дружить с предательницей. А друзей у меня почти нет, из мальчиков — только вы.

Ничего, Юль, с мальчиками я тебя тоже подружу. Они, конечно, шалопутные, но парочку нормальных уж найдем. Глядишь, за зиму натренируешься играть в слова, в загадки и в другие умные игры — сама начнешь у них выигрывать! А среди девчонок друзья у тебя уже есть, они тебя не бросили, даже когда я перестал приходить. Но я тебя тоже не брошу, Юль. И все у нас еще получится. Ведь самое главное — получилось!